Вячеслав Кулагин: Потолок цен на газ в Европе невыгоден прежде всего Норвегии и США

16 февраля 2023 19:25

15 февраля Евросоюз запустил динамический потолок цен на газ на уровне 180 евро за 1 МВт/ч – это около 2 тысяч долларов за одну тысячу кубических метров «голубого топлива». Постановление будет действовать в течение одного года. Однако если на европейском рынке возникнет дефицит газа, то предельную цену отменят.

Директор Центра изучения мировых энергетических рынков Института энергетических исследований РАН Вячеслав Кулагин рассказал РИАМО, при каких обстоятельствах цены на газ в Европе могут рекордно вырасти, к каким последствиям может привести их искусственное регулирование и каким странам-поставщикам «голубого топлива» в ЕС газовый потолок невыгоден больше всего.

– Вячеслав Александрович, какую оценку можно дать принятому ЕС решению? При каких обстоятельствах цены на газ в Европе могут резко вырасти вплоть до указанного лимита и выше?

Во-первых, это политический шаг с целью показать избирателям, что власти хотя бы что-то делают во избежание перекосов рынка. Во-вторых, это психологический ход, имеющий целью продемонстрировать твердость позиции европейских властей и убедить поставщиков не повышать цены на газ.

Газовый потолок в Европе заработает при достижении установленного уровня в случае соблюдения других условий, включая превышение стоимости газа на хабе TTF (TTF представляет собой нейтральный индекс цен на газ, выражающий средневзвешенную по объему цену всех спотовых контрактов на газ, заключаемых в Нидерландах – прим. ред.) над средней ценой на сжиженный природный газ (СПГ) на мировом рынке более чем на 35 евро. Пока цены заметно ниже этого уровня. Но, если, например, в Китае ощутимо вырастет спрос на СПГ, то дефицит на мировом рынке может привести к новому росту цен.

Большой вопрос и с поставками газа в Европу со стороны России в обозримой перспективе. Они существенно сократились, но тем не менее ведутся. Если поставки прекратятся, то это также станет причиной повышения цен.

Самый большой дефицит, конечно, будет при сочетании нескольких факторов, ведущих к увеличению спроса и снижению предложения. Кстати, в предыдущие годы одним из таких факторов была низкая выработка в Европе возобновляемых источников энергии (ВИЭ).

Пока же говорить о скачке цен на газ в Европе рано, поскольку нынешняя зима в этом регионе выдалась мягкая и потребность в «голубом топливе» несколько снизилась, а в подземных хранилищах газа еще достаточно запасов.

– Какими, на ваш взгляд, будут последствия введения в действие потолка цен на газ?

– С одной стороны, это решение может вообще никак не повлиять на текущую ситуацию на газовом рынке. И этому есть несколько причин. Во-первых, предельная цена потолка очень высока – она примерно в три раза превышает текущие рыночные цены. Во-вторых, как было сказано выше, есть определенные условия, только при сочетании которых этот механизм начнет срабатывать, включая соотношение цены на газ в Европе с ценами на СПГ в мире. Обычно цены на СПГ гибко реагировали на изменения рыночной ситуации: если они росли в Европе, то повышались и в других регионах мира. Поэтому для сильного дисбаланса нужны значимые дестабилизирующие факторы именно на европейском рынке, меньше затрагивающие глобальный рынок СПГ.

На протяжении многих лет ЕС убеждал участников рынка перейти на биржевой механизм, который позволит балансировать цены рыночными методами без регулирования. Но теперь отрегулировать пытаются саму основу этого механизма. Искусственное ограничение цены – это нарушение работы рыночных принципов. И тем не менее такое решение принято.

Если потолок заработает, это вызовет негативную реакцию рынка. С одной стороны, сейчас ограничивается только цена на хабе и внебиржевых поставок это формально не касается – там цена может быть и выше. Но ведь во многих контрактах формула ценообразования как раз предполагает привязку к биржевым индексам. И тогда регулирование цены уже коснется заключенных контрактов и появятся юридические вопросы к нарушению условий торговли. Нельзя исключать, что в этом случае возникнут претензии со стороны участников контрактных обязательств. Это может привести к обращениям в суды.

– В настоящее время в США отмечается замедление бурения скважин для добычи природного газа. Может ли этот фактор рано или поздно привести к дефициту топлива в ЕС и вызвать резкий скачок цен на газ на европейском рынке?

– Здесь нужно понимать причины происходящего. Цены на газ в Америке падают, следуя отчасти за мировой динамкой. А потребности в высоких темпах бурения нет по причине того, что топливо просто некуда девать. Это обычное инфраструктурное зажатие, когда внутренний рынок насыщен, а мощности по сжижению газа для экспорта ограничены: еще не введен в работу целый ряд планируемых заводов.

Нынешние цены вполне позволяют проектам в США окупаться. Они запускались, когда стоимость газа в Европе была 300 долларов или даже ниже. При ценах в два раза больших они очень неплохо зарабатывают.

Американские поставки СПГ в текущем году абсолютно прогнозируемы – их динамика определяется мощностями заводов по сжижению.

– Можно ли газовый потолок цен в Европе назвать антироссийским?

– Безусловно, нет. Введение потолка цен на газ отражает возмущение европейской стороны текущей ситуацией на газовом рынке ЕС, где основными выгодоприобретателями выступают те, кто больше всего поставляет. Сейчас это, прежде всего, США и Норвегия. Поэтому газовый потолок невыгоден больше именно этим экспортерам, а не России, которая сократила свою долю в европейском импорте с 35% до 7%.

В прошлом году европейские политики обвиняли в повышении цен на газ Россию, но заработали на этом как раз норвежцы и американцы. Были даже обращения от европейских правительств к поставщикам, включая США и Норвегию, с предложением снизить цены на газ. Однако экспортеры в ответ предложили работать по созданным самим ЕС правилам с такими ценовыми перепадами. При этом в ответ на просьбы ЕС о наращивании поставок экспортеры резонно вспоминали планы Евросоюза по отказу от газа в перспективе и предлагали обсудить сразу долгосрочные контракты, чтобы не запускать проекты, которые в будущем не будут востребованы.

– Во что обойдется Европе полный отказ от российского газа?

– В прошлом году снижение поставок газа из России привело к небывалому росту цен в Европе. Но поставки в несколько стран продолжаются. Для Молдавии, Румынии, Словакии, Венгрии, Сербии и некоторых других стран покупать газ у России выгоднее, чем у альтернативных поставщиков, поскольку топливо поступает по налаженному маршруту и продается дешевле, чем газ с Запада.

Отказ от закупок из России приведет к необходимости экономить и искать более дорогие источники. Для некоторых стран есть и инфраструктурные ограничения. В результате вырастут счета коммунальных платежей за отопление и электроэнергию, и это будет тяжелым бременем для населения. Нужно еще принимать во внимание, что доход на душу населения в вышеперечисленных странах значительно ниже, чем в Западной и Северной Европе. Нельзя исключать и необходимость ограничений в подаче электроэнергии и тепла.

Подобное уже приходилось наблюдать в Молдавии. В этой стране основной объем электроэнергии вырабатывается через ГРЭС, которая находится в Приднестровье. Когда осенью произошли сбои с поставками газа через Украину, Молдавии пришлось закупать электроэнергию в Румынии. Это обходилось в шесть-семь раз дороже, чем использование прежней схемы генерации.

Полностью отказаться от российского газа для Европы реально. Но тогда энергия будет более дорогой и ограниченной в количестве. Также появятся проблемы со стабильностью поставок, которую на протяжении десятилетий обеспечивала созданная за 50 лет огромная система ГТС на пространстве России и Европы.

– Насколько «Турецкий поток» обеспечивает потребности Европы в газе?

– Газ, идущий через это направление, включая проект «Голубой поток», продается самой Турции и частично Европе. Однако на маршруте между Турцией и европейскими странами есть инфраструктурные ограничения. Для наращивания поставок в Европу по этому направлению необходима существенная расшивка транспортных мощностей. И это во многом зависит от договоренностей Турции и ЕС по развитию энергосистем.