«Смириться у меня так и не вышло»: бывший послушник о своем опыте жизни в монастыре

За свою жизнь 34-летний Андрей провел немало времени в разных монастырях. С детства он месяцами проживал в обителях, подчиняясь местным правилам: соблюдал пост и распорядок дня, работал и, конечно, молился. Но однажды его мировоззрение изменилось. Андрей рассказал РИАМО, чего ему не хватало в монастырских стенах и почему он выбрал жизнь в миру.

Монастырь – целый город

С монастырской жизнью я впервые столкнулся еще в детстве. Мои родственники были религиозными, поэтому я тоже исповедовал православие.

Впервые меня привезли в один из подмосковных монастырей. Тогда, в 90-е, остаться на длительное проживание там можно было по рекомендации наместника или с его разрешения. Меня поразило, что монастырь напоминал целый город: несколько храмов, колокольня, производства свечей и ладана, место для содержания скота, мастерские, трапезная. Обитель была мужской, но там жили и женщины, просто в других корпусах. Кроме того, людям, находившимся при монастыре, разрешалось выходить за его пределы.

Мне пришлось адаптироваться к строгому графику. Я никогда не служил, но, вспоминая то время, примерно так и представляю себе армию: жесткая дисциплина, на все выделено четкое количество времени.

Подъем у нас был в пять утра, затем братская молитва и часы (часть богослужения), литургия, трапеза и молебен, вечернее богослужение, опять трапеза, а потом сон. Некоторые читали на ночь церковную литературу. Телевизора и прочих развлечений у нас не было – как-никак это не курорт.

Как ни странно, такие будни пришлись мне по вкусу, ведь они означали уверенность в завтрашнем дне и стабильность.

«Мы снабжаем церковь всем необходимым»: как работает завод церковной утвари в Софрино>>

Труд для любых рук

Через несколько месяцев я уехал из монастыря, но затем то и дело приезжал туда наплывами на такие же сроки в течение нескольких лет, поскольку уже учился в школе. Я жил в келье, которая чем-то напоминала нынешние хостелы: помещение с двухъярусными кроватями примерно на десять человек. За дверью – общий коридор и удобства. У монахов и священников было больше личного пространства.

Из-за возраста мои монастырские будни состояли из постоянных молитв, но чем старше я становился, тем больше замечал, чем заняты другие проживающие и служители. Каждый человек в монастыре должен приносить пользу, поэтому все были при деле.

У нас существовало распределение по должностям. Мир в монастырских стенах в этом не особо отличался от мира за его пределами. Допустим, если человек умел класть кирпичи – он отправлялся заниматься кладкой, если мастерил своими руками – делал мебель. Люди, не обладающие особыми навыками, помогали как разнорабочие. Был возможен даже карьерный рост – те, кто находились на работе, службы посещали реже.

Помню, меня поразила работа на кухне – там трудились настоящие профессионалы своего дела. Я видел, как они за секунды нарезали буханку хлеба, словно заправские повара в ресторанах.

Женщины в основном занимались шитьем, уборкой, чисткой подсвечников и прочей работой, которая не требовала таких же физических нагрузок, как у мужчин.

В целом жизнью в монастыре все были довольны, ведь приходили туда на добровольных началах. Если кого-то не устраивали условия, двери всегда были открыты. Случалось, что люди уходили по собственной воле, а иногда, наоборот, служители церкви решали, что человеку пора покинуть монастырь. Однажды я наблюдал, как женщина устроила истерику из-за того, что не хотела возвращаться домой. Она кричала, что ей нужен «духовный врач, а ее гонят от Бога».

Монастырские правила

Следующие несколько лет я оставался и в других обителях, где уклад жизни не особенно отличался. Мне было 16 лет, когда я решил уйти в монастырь на действительно долгий срок и посвятить себя Богу, поскольку верил, что в этом можно обрести себя и найти спасение. По совету религиозных людей я был направлен в женский, расположенный в Нижегородской области. Отчасти это объяснялось тем, что там шла стройка, и не хватало рабочих рук. Там тоже проживали и мужчины, и женщины.

Побывав в достаточном количестве монастырей, я сформировал мнение, что контингент, который там проживает, весьма разнообразен. У нас были люди с семейными проблемами, бывшие заключенные, которые хотели уйти на год-два от соблазнов и затем успешно социализироваться, а один мой знакомый и вовсе с детства мечтал стать монахом.

В основном жителям монастырей было около 30, поэтому наладить с кем-то общение удавалось не так просто. И все же у меня появлялись приятели.

В женском монастыре правила были стандартными и знакомыми мне с детства: послушание, закрытая аскетичная одежда, никакого алкоголя с сигаретами, табу на сексуальную жизнь и прочее. Кстати, мобильные телефоны нужно было отключать. Возможно, тем, кто приходил в более зрелом возрасте, было нелегко со всем этим справляться, но я был приучен, так что проблем не возникало.

Тяжелее давалось поедание постной пищи, поскольку мясо и колбасы не разрешались, а молоко было на столе только по особым дням. В целом меню состояло из каш с супами, вареной картошки и подобных продуктов. Иногда на полдник давали чай с печеньем.

А вот что в женском и мужском монастырях различалось, так это уровень организованности. Я уже не был ребенком, поэтому работал на огороде и как разнорабочий до пяти вечера либо по графику два через два. В глаза бросалось, как кто-то выбивался из графика, да и служба могла начаться позже. Пару раз я тоже позволил себе послабления – отдыхал в траве вместо работы или сбегал на речку.

Душа колокола: как льют церковные колокола в Подмосковье>>

Возвращение в мир

Спустя несколько месяцев мое мировоззрение начало меняться. Этому поспособствовало несколько факторов.

Трудясь на стройке, я заметил, что в этом монастыре для работы привлекали и мужчин, и женщин. При этом, помимо стандартных строительных работ, мы таскали глину и щебенку из одной кучи в другую, каждая из которых достигала в высоту почти два метра. Эту процедуру мы повторяли после обеда, особое неудобство доставляло то, что к этому времени материал затвердевал, и его было сложно разделять лопатами.

Сначала я принял это за часть строительных работ, но потом мне объяснили, будто я делаю своеобразное упражнение для смирения. Это крайне удивило меня и вызвало не самые приятные чувства. Смириться у меня так и не вышло, а вот гордость взяла свое – я не был готов таким заниматься.

Кроме того, я начал осознавать, что Бог не только в монастыре. Обратиться к нему можно откуда угодно: из дома, машины, с работы. Практически везде люди склонны к порокам, поэтому все зависит от человека, а не от места куда он попадает.

В итоге я вернулся домой, выучился в университете на инженера и со временем начал работать в сфере строительства. Много путешествовал – за свою жизнь я успел побывать в Армении, Израиле, Украине, Беларуси, Грузии, объехал всю Россию. А вот женой и детьми пока не обзавелся.

Сейчас меня сложно назвать верующим, ведь посты я не соблюдаю, грешу, да и святости во мне нет. Тем не менее, в круг моего общения входят такие люди, но встречаются и атеисты. Также я считаю, что Бог един, поэтому при желании из любопытства могу посетить храм, относящийся к любому вероисповеданию.

В монастырях, где я жил, у меня до сих пор остались хорошие знакомые, иногда я навещаю их, но вот возвращаться туда для проживания не планирую.

Дизайнер‑оформитель храма ВС России: «Мне не хотелось оставлять секретных посланий»>>