Евгений Коган: Надо отходить от терминологии «всепропадничества»

Инвестбанкир, профессор НИУ ВШЭ, автор телеграм‑канала bitkogan Евгений Коган в интервью РИАМО рассказал о процессах, происходящих в российской экономике в настоящее время, и о том, чего можно ожидать в 2023 году.

– 2022 год показал, что российская экономика адаптивна к потрясениям. Получится ли у нее оставаться стабильной и дальше или впереди нас ждут стагнация и кризис?

– Многое в российской экономике непредсказуемо. Мы относительно недавно получили девятую «порцию приветов» от наших соседей из-за границы – я имею в виду девятый пакет санкций. Каждый такой новый «привет» определенным образом меняет диспозицию на рынке. Например, недавним «приветом» из США стало закрытие корсчетов Газпромбанка в долларах. Раньше считалось, что у Газпромбанка был иммунитет – через него шли международные расчеты по газу. Но ситуация изменилась, газ уже не так требуется, поскольку его много и он подешевел, поэтому американцы моментально поняли, что и на этот иммунитет можно покуситься.

Ситуация развивается. Все, что происходило два месяца назад, может быть неактуально через месяц. Поэтому строить прогнозы сегодня – это все равно, что гадать на кофейной гуще.

Вспомните ситуацию 11 месяцев назад, когда мы полагали, что падение российской экономики будет как минимум 5-10%, и ждали высокой инфляции. Что мы получили за 2022 год? Инфляция не так уж и велика и ожидается, что падение ВВП будет менее 2%.

Безработица находится на историческом минимуме. Правда, с безработицей не все так однозначно, потому что она может существовать в скрытой форме. Например, как оценить безработицу среди индивидуальных предпринимателей и самозанятых? Человек по формальным признакам не является безработным, но количество заказов у него уменьшилось или вообще сошло на нет. Тем не менее, формально безработица у нас на невысоких уровнях. И одной из причин является отъезд большого числа специалистов из страны.

Сельское хозяйство показывает рост – плюс 4,4%, сфера услуг – плюс 3%. Цифры, конечно, сдержанные, но вполне приемлемые.

Розничная торговля, конечно, пострадала – минус 6%. Здесь все понятно – падает покупательная способность населения.

– И все-таки, чего можно ждать в 2023 году?

– Во-первых, дальнейшего сокращения покупательной способности населения, которое не богатеет, а налоги и прочие сборы при этом растут.

Во-вторых, можно ожидать дефицита бюджета. Запланированный дефицит бюджета у нас на этот год 3 триллиона рублей. Наверное, с учетом текущей ситуации он будет 4-4,5 триллиона рублей, может быть даже 5 триллионов. Насколько это трагично? Нет, это не трагично, учитывая, что у нас есть Фонд национального благосостояния (ФНБ), есть бюджетное правило, которое позволяет стабилизировать курс валюты.

Конечно, раньше мы валюту покупали на излишки нефтяных денег, а сейчас бюджетное правило работает очень просто: если не хватает денег в бюджете, мы продаем валюту (в частности, юани) из ФНБ и этим компенсируем недостаток поступлений в бюджет.

В такой ситуации можно ожидать, что рубль будет укрепляться, и это будет очень неприятная ситуация для наших экспортеров, которые мечтали бы о курсе рубля в районе 80 за доллар.

Я не думаю, что будет рост безработицы, потому что у нас наблюдается дефицит рабочей силы. Да, мы увидим падение ВВП, но пока сложно спрогнозировать, какое именно: может быть на 1%, а может быть на 4%. На итоговое значение ВВП влияет слишком много переменных.

Скорее всего, будем наблюдать определенное сокращение экспорта и, возможно, какую-то стабилизацию импорта. Положительное сальдо торгового платежного баланса, наверное, не будет таким большим, как в прошлом году.

– Каковы ваши прогнозы по курсу рубля на 2023 год?

– По всей видимости, мы увидим рубль немного более слабым, чем сегодня или в начале года. Я думаю, что медианная цена по году будет в районе 75 рублей за доллар.

– На днях Международный валютный фонд (МВФ) опубликовал обновленный обзор мировой экономики, согласно которому эксперты повысили ожидания по экономике РФ в 2023 году – с падения на 2,3% до роста на 0,3%. С чем, по вашему мнению, связан такой оптимизм?

– Первоначально все ожидали жесткой рецессии в мировой экономике. И рецессия наблюдается, но она довольно мягкая. Регуляторы западных стран поднимают учетные ставки – и ФРС США, и ЕЦБ. При этом мы не видим, чтобы экономика падала.

Согласно формальным показателям, сейчас в РФ сильный рынок труда. Но сделаю оговорку – это тот рынок труда, о котором мы говорили ранее (с учетом ИП, самозанятых). Я думаю, что многие методики подсчета занятости устарели и было бы правильнее исходить из доходов населения, а не из формальных показателей, на основе которых формируется статистика.

Так вот, аналитики МВФ сделали перерасчет на основе новых вводных. Кроме того, не забывайте, последнее крайне важное событие для всего мира – это решение Китая отходить от политики нулевой терпимости к ковиду. Экономика Китая под воздействием мощных стимулов начала расти, поэтому ожидаем, что экономический рост Китая будет не меньше, чем 4,5-5% в 2023 году. А это значит, что Китай может потянуть за собой экономику Европы, поскольку является крупнейшим ее партнером.

Кстати, перерасчеты вероятно были сделаны не только с учетом Китая, но и всей Юго-Восточной Азии и арабских стран, экономика которых демонстрирует очень хорошие темпы роста. Например, экономика Израиля в прошлом году выросла на 6,2%, Объединенных Арабских Эмиратов – на 5,9%.

– Как вы думаете, выдержит ли российская экономика очередное потрясение, наподобие тех, которые она пережила в феврале и сентябре прошлого года, если оно случится в 2023 году? Или на это раз точно «все пропало»?

– Наверное, надо отходить от терминологии «всепропадничества». Очень много наших экономистов еще 9-11 месяцев назад говорили, что все пропало. Но давайте отделять человеческие эмоции от фактов и статистики: нет, не все пропало.

Сейчас российскую экономику очень сильно тащат вперед военные заказы, такие данные мы получаем опять-таки из статистики. Подобные заказы обеспечивают серьезную занятость населению. Предприятия ВПК загружены работой. Поэтому в данном случае можно говорить о поддержке потребительского спроса.

Существует еще одно новое направление потребительского спроса, которого мы с вами не ожидали. Многие мобилизованные – это жители маленьких городков, зарплата которых не превышала 30, а в лучшем случае 50 тысяч рублей. Сейчас они получают совершенно другие выплаты – и текущие, и в ситуации «если что случится».

Мы понимаем, что они могут формировать платежный спрос, который будет стимулировать рост цен – например, на недвижимость, особенно в небольших бюджетных позициях.

Мой знакомый продает дачу в Подмосковье в небольшом коттеджном поселке. Казалось бы, кто сейчас заплатит 8-9 миллионов рублей за дачу в непрестижном месте? Интерес как раз проявляют родственники мобилизованных.

Другое дело, откуда эти деньги берутся? А берутся они из бюджета, это и есть те самые расходы бюджета. В данном случае – это тоже определенный драйвер потребительского спроса. Я не говорю, хорошо это или плохо, мы говорим безоценочно.

Да, дефицит бюджета – это проблема, но многие страны живут в подобной ситуации, это точно не новость для мировой экономики. В России мы привыкли жить в профицитном бюджете, теперь поживем в дефицитном. Между увеличением долговой нагрузки в бюджете и ухудшением экономических показателей нет прямой связи. Иногда происходит даже наоборот. Но гадать мы не будем, будем наблюдать.