Найк Борзов: «Чтобы музыканту пробиться в интернете, нужно писать мемы, как Шнур»

Культовый музыкант «нулевых» Найк Борзов, известный большинству по «Маленькой лошадке», которая стоит «очень много денег», в этом году празднует 30-летие своего творчества. В прессе его не раз называли русским Питом Доэрти, и не только за поэтичность текстов, но и за скандальность. В начале нулевых его песню «Три слова» разбирали даже на заседании Госдумы – чиновников смутил образ борзовского Вовы. В последнее время Найк на больших площадках не выступает, но продолжает радовать фанатов новыми песнями. В интервью РИАМО музыкант рассказал о том, почему не пишет мемы и не поет «Лошадку», о новом альбоме и жизни без наркотиков.

Саша Васильев: «Новости никогда не дают нам расслабиться»>>

- Найк, давайте начнем с концерта, который готовится к юбилею вашего творчества. Будут ли звучать песни группы «Инфекция»?

- Этот концерт посвящен моему сольному творчеству. Можно будет услышать песни с андеграундной пластинки 1994-го года «Закрыто», песню «Прости», которая на концертах раньше не исполнялась. На концерте будет и несколько премьерных песен, которые войдут в новый альбом. Над его созданием мы сейчас работаем, альбом, скорее всего, выйдет в 2017 году, если тут революция не начнется. Я не ставлю себе сроков, это бессмысленное занятие. Пока не понимаю, что будет дальше.

Может, придется свалить из этой страны на другую планету, потому что я не хочу участвовать в военном сумасшествии.

Что касается группы «Инфекция», то у нее в этом году вышел новый альбом «Зомбитранс», но его мы исполнять на этом концерте не будем. Единственный концерт группы «Инфекция» состоится 18 ноября.

- «Инфекция» сегодня явно жизнеспособный проект. Я заслушалась альбомом «Зомбитранс». Очень острые социальные темы – «без мерила деньгами всего…», «плесень в душе все клише» - это ваше мироощущение?

- Говорят, что рок стал беззубый, нет социальных текстов, все пытаются попасть в форматы. Сейчас мы стоим на пороге третьей мировой войны, это результат длительного процесса разложения личности, об этом и есть альбом «Инфекции». К 30-летию группы мы сделали настоящий социальный, роковой, лирический и одновременно психоделический альбом «Зомбитранс». Там и транс, и танцевальная музыка, и много электроники.

В «Инфекции» я могу брать любые темы и превращать их в полный маразм и веселиться таким образом.

Для записи альбома я собрал новый состав – это музыканты известных групп. Мы планировали сыграть альбом на дне рождения и даже не записывать, но после концерта ко мне подошли люди, которые дали денег и сказали, выпускай альбом, одного концерта мало. Так мы решили дать еще один концерт «Инфекции» в Москве, где и презентуем пластинку. Никаких туров не будет. Для нас участие в группе – фан, веселье и развлечение, мы не хотим это превращать в рутину и конвейер, чтобы сохранить детское ощущение радости.

Антон Беляев Therr Maitz: «Копию танцующего миллионера для клипа мы нашли случайно»>>

- Вы создали «Инфекцию» в 14 лет тоже «по фану» или всерьез решили стать музыкантом?

- «Инфекция» появилась в 1986 году, а сольные концерты я начал давать уже в 1984 году, тогда же я записал альбом «Диалог со стеной» с романтическими песнями, который в свет так и не вышел, но до сих пор существует на кассете. Лирические песни я стал писать намного раньше, чем социальные, жесткие и матерные. К первым альбомам мы серьезно не относились – записали, послушали, переписали друзьям на кассеты и на эту же катушку записали следующий, поэтому много материала из тех лет утеряно. Между тем, музыкантом я мнил себя еще до создания группы «Инфекция».

В 13-17 лет у меня была такая мания величия, что Мик Джаггер нервно курит в сторонке.

У меня была тетрадка, где я прописал свою дискографию до 2020- х годов и песни написал ко всем этим альбомам. Поэтому, когда в моем творчестве случился некий прорыв, после выхода альбома «Супермен», к этому успеху я отнесся как к должному.

- Кроме проекта «Инфекция» и сольного творчества, у вас есть другие группы - «Гравитационная сингулярность», «Киллер Хонда» и пр. Зачем они нужны?

- Есть вещи, которые в моем личном романтизме не находят отражения. Чтобы песни не умирали, у меня стали появляться разного рода проекты, которые не находят места в моем основном творчестве. Например, в г «Киллер Хонде» я играю на барабанах. Там всего три человека. Это группа, где нет моего диктата, как в «Инфекции». Там мы собираемся и импровизируем, и из этого получаются песни. Мы пишем вместе слова, музыку, аранжировки. Это другая эстетика, другие песни, я люблю агрессивное звучание, грязное, гаражный рок и панк-рок, нойз и психоделию, авангардную музыку, которая мозг разрывает, и поэтому у меня появляются еще проекты.

«Гравитационная сингулярность» – это инструментальная психоделическая музыка, что-то вроде саундтреков для жизни. Еще один проект - «Цветик-семицветик». Это примитивный авангардный нойзовый шаманизм, с этим проектом недавно спела моя дочь Виктория, песня называется «Мяу-мяу». У всех этих проектов разная степень существования в реальности. У «Цветика-семицветика» по одному релизу в год, «Гравитационная сингулярность» давно ничего не делала, но сейчас мы сводим пару треков для этой группы, а «Киллер Хонда» иногда выступает. Сейчас мы работаем над вторым альбомом «Киллер Хонды». Планируем сесть в студию и записать что-нибудь.

- Тема наркотиков в вашем творчестве личная?

- У меня нормальное отношение к наркотикам. Я считаю, что нужно воспитывать людей, а не запрещать все подряд, нужно работать с причиной, а не бороться со следствием. Человек должен в жизни многое попробовать, но что поделаешь, если люди увлекаются и зависимы от своих увлечений.

Для себя я эту тему закрыл. Я понимаю, что это такое, как это нарушает тонкий поток. И я жалею, что пробовал. Мне долго пришлось восстанавливаться.

Я сейчас выступаю только на чистяках, и состояние катарсиса очень часто испытываю – он вызывается внутренним настроем. Все эти вещи есть внутри нас, нужно просто их стимулировать и фиксировать.

МакSим: про бокс, популярность и свою школу искусств >>

- А что за история с альбомом «Молекула», зачем вы решили перезаписать старые хиты?

- Это была акустическая пластинка, где сыграны песни из разных альбомов в других аранжировках. Началось это с кахона, я познакомился с этим перкуссионным инструментом недавно. Он похож на аналоговые драм-машины, только на драм-машине ты играешь пальцами, а на кахоне – полностью руками, как на барабане, то есть в создание звука ты вкладываешь динамику тела. Это широкое поле для экспериментов.

Мы записали этот альбом в старом подмосковном доме культуры, где особая атмосфера: зал с лепниной и фрески в стиле Лени Рифеншталь, танцующие девушки в красных косынках и старики в парусиновых штанах. В альбом вошли 18 старых песен и две новые – «Ева» и «Молекула».

Сати Казанова: «Большое мужество – быть настоящим!» >>

- Что касается опен-эйров, я слушала вас последний раз на «Пикнике Афиши» в 2015 году, но вы же больше про «Нашествие» и «Максидром»?

Есть врубастые люди, которые чувствуют музыку, а есть неврубастые, которые ничего не поймут.

Границы русского рока в последнее время очень размылись. Что касается меня, я не путешествую сегодня по всем фестивалям, но на «Пикнике Афише» мне самое место.

- Почему из всех ваших альбомов культовым называют «Занозу»?

- Потому что в конце 90-х и в начале «нулевых» было окно возможностей для качественной и красивой рок-музыки, через которое прорвались очень многие. Правда, оно быстро закрылось, потому что реакция людей на подобную музыку, скорее, конструктивная нежели деструктивная, она людей развивает, а не превращает в быдло. Это никому оказалось невыгодно. Поэтому и запустили такой проект как «Фабрика звезд», который перекрыл все возможности музыкантам. Теперь мы имеем монополизацию эфирного пространства, которая сформировала вкусы людей. Об этом глобальном «зомбитрансе» как раз-таки последний альбом «Инфекции».

Дуэт Friends: про финал отбора на детское «Евровидение» и шоу «Голос» >>

- Но с появлением YouTube музыкантам стало проще пробиться?

Чтобы собирать миллионы лайков на YouTube, нужно делать треш, юморить и писать мемы, тогда ты будешь нравиться всем. Вот как делает Шнур – он пишет мемы.

Утром в газете – вечером в куплете. А так как я газет не читаю и телевизор не смотрю, то меня его творчество не торкает, я не понимаю, о чем он поет вообще.

Молодым музыкантам, которые пишут сегодня честную музыку и тексты, очень тяжело. Из-за интернета нормальная музыка сегодня существует как будто на другой планете, и на эту планету заскакивают люди из сети, но их немного.

- В конце 2014-го вышел сборник «Избранное», треки для которого вы выбирали исходя из популярности в интернете. Какие у вас отношения с соцсетями, сами ведете свои группы?

- Очень часто я бываю «ВКонтакте» У меня есть и «Инстаграм», куда я выкладываю фото, и группа «ВКонтакте», так как это одна из немногих площадок, где я показываю, что делаю, и объявляю о своих планах. Мне пишут поклонники, и я им отвечаю. Многие фанаты становятся друзьями. Как-то я купился на историю краундфандинга, где музыканты занимаются попрошайничеством на пластинки. Мне не понравилось, и я от этой идеи отказался, но какие-то позиции уже купили, была девушка, которая приобрела вечный билет на мои концерты, и она на них до сих пор ходит. Это главная моя фанатка в Москве. Мы с ней дружим и чай пьем иногда.

- У вас тоже были периоды подстраивания под формат. Я имею в виду песню «Меткая лошадка», которая создана из двух песен – «Метро» группы «Гости из будущего» и вашей «Лошадки». В свое время она звучала из каждого утюга. Что это вообще было?

- С «Гостями из будущего» мы никогда не встречались вживую. С Юрой Усачевым я познакомился, когда он стал уже больше рейвером, чем «Гостем из будущего». Этот эксперимент был проведен без моего участия. Этим занимался Женя Грув, а я был то ли в Тае, то ли в Индии. Это новая форма попурри, из которой позже появилось радио Like FM. Вообще я не фанат таких вещей. Не люблю, когда режут мои песни.

Участник «Голоса»: про кастинг, работу с Бастой и встречу с Градским >>

- У большинства моих коллег вы ассоциируетесь с песней «Лошадка», «Три слова», «Верхом на звезде». Вас это не раздражает? Не надоели просьбы сыграть «Лошадку»?

- Большинство моих фанатов любят то, что я теперь делаю, без оглядки назад. Но на гастролях по городам России всегда найдутся люди, которые хотят старые песни. Они начинают кричать еще в начале концерта, «Лошадку» давай, но моим фанатам это не нравится. Тогда я могу со сцены объявить, что исполню «Лошадку», но после мы сразу сваливаем – все вопросы сразу отпадают. Мне не нравится, что кто-то указывает, что я должен петь. Это то же самое, если бы я подходил на улице к людям и говорил, как кому одеваться, хотя мог бы. Очень много отвратительных людей, которым не стоит выходить на улицу, чтобы не раздражать окружающих, но я же этого не делаю.

Если ты пришел на концерт, то получай удовольствие, а бухнуть под «Лошадку» еще успеется, целый вечер впереди.

- В нулевые у вас было много удачных проектов. Например, вы записала саундтрек «Ссора» к фильму «Даун Хаус», расскажите, что это для вас было?

- Это очень хороший проект. Там и крутая команда, и материал, и люди, которые вписали мою музыку в диалоги. Это высокохужественный арт-фильм. Я рад что они достали мою песню «Ссора». Текст песни так классно перехватили актеры по смыслу. И я горд, что участвовал в нем.

- Скоро Новый год, сезон корпоративов. Вы на них выступаете?

- В моем случае это больше дни рождения и свадьбы, где люди общаются фразами из моих песен. С некоторыми я дружу, был у них на свадьбе, играл на юбилее и выступал на дне рождения ребенка. Эти люди знают обо мне намного больше, чем «Лошадка» и «Три слова». Что касается новогодних корпоративов, то их в последнее время стало меньше.

Наверное, люди врубились, что я не очень веселый парень в основном своем творчестве.

Быдло-дэнс – более новогодняя история. И поэтому в новогодние дни лучше всего себя чувствуют кавер-группы – с 15 декабря до 15 января у них сенокос. Большинство музыкантов на время новогодних праздников уходят из своих групп в эти кавер-группы, чтобы заработать, и играют все от Михаила Круга до Maroon 5.

Сейчас рок-музыку на корпоративы не заказывают, если это не Земфира и не Абрамович.

- Кстати, даже Земфира говорит, что не во всех регионах собирает зал, например, в Кемерове. А как вас принимают в регионах?

- У меня в Кемерове тоже не задалось с концертами, поэтому я с 2002 года туда просто не езжу. Есть такие города, где живут неискушенные в музыке люди, не знаю, с чем это связано. Возможно, влияет то, вокруг чего построен город и ради чего. Если для того, чтобы там жили охранники, которые работают в тюрьмах, то там, скорее, будут рады «Ленинграду» и Михаилу Шуфутинскому.

Но за последние годы регионы тоже начали преображаться. Например, Екатеринбург еще два-три года назад был индустриальный город, а сейчас становится более творческим и менее андеграундным, более хипстерским, что ли. Пермь и Ижевск тоже активно развиваются в культурном плане. Москва, конечно, все равно отличается от всей России, это страна в стране. Я здесь живу все время и не участвую в большинстве разводов этого города, поэтому мне легче. У меня есть много мест, где Москва не изменилась еще с дореволюционных времен. Я понимаю, что вся остальная страна не любит Москву и считает нас м*дакми, но я могу сказать, что не все здесь м*даки.