Продюсер Данил Масловский о спросе на винил, редких находках и дружбе со звездами
Данил Масловский – продюсер, арт-директор и совладелец музыкального издательства Maschina Records. В его издательском багаже такие группы и исполнители, как Земфира, «Кино», «Мумий Тролль», «Чайф», «Ария», «Технология», «Ленинград», «Браво», Ace of Base, Bad Boys Blue, Space, Arabesque, Savage и многие другие. Данил Масловский рассказал РИАМО, как издаются виниловые альбомы и легко ли подружиться со звездами.
– Данил, в какой момент вы поняли, что ваша жизнь будет связана с музыкой?
– Понимал я это, наверное, всегда. Сколько себя помню, у меня постоянно под рукой были пластинки, катушки, потом кассеты – все это было неотъемлемой частью жизни. У моих родителей была катушка с песнями группы «Арабески», и, как они мне рассказывали, однажды я так лихо прыгал под песню Midnight Danсer, что проломил деревянное дно своей кроватки.
– А когда началась ваша издательская карьера?
– Какие-то предпосылки были еще в школьные годы. Лет в 14 я придумал свой вымышленный лейбл Electropathephone – по аналогии с английским Parlophone, на котором издавались «Битлы». Нарисовал логотип, составил дискографию. Сам делал обложки для пластинок: у меня были коллажи, наклеивал картинки, рисовал… Оно все такое страшненькое получалось, но недавно я нашел свои ранние обложки и умилился: яблочко, вырезанное из коробки с мылом, кусок стикера от видеомагнитофона, вклеенные фото из журналов... Креативил без компьютера, как мог.
А первая реальная пластинка, на которой стоит мое имя рядом со строчкой «продюсер переиздания», вышла в 2009 году – это был ранее не издававшийся на виниле альбом певицы Клодин Лонже Sugar Me.
– Что вообще входит в круг обязанностей издателя музыки?
– Да практически все, кроме написания песен, их исполнения и записи. На первом этапе мы определяемся с тем, что мы хотим выпустить. Потом занимаемся поисками правообладателя. Правообладатель – это либо артист или его наследники, либо звукозаписывающая компания. Раньше альбом со всеми правами артисты передавали студии звукозаписи, сейчас это уже не всегда так.
Потом переговоры, подписание договора, выплата аванса. Дальше идет реставрация и специальный виниловый мастеринг фонограмм, реставрация оформления или новый дизайн обложки. А готовые материалы мы передаем на один из европейских заводов, где печатают винил.
– Я правильно понимаю, это вы платите за издание альбома?
– Да, мы приобретаем лицензию на издание альбома.
– И какие суммы фигурируют в договорах?
– Кто-то может альбом и бесплатно отдать, а кто-то просит очень много. В общем, суммы лицензионных выплат бывают очень разными, но это коммерческая тайна.
«Я полностью отдаю себя каждой роли»: Анна Снаткина — о секрете успешной карьеры>>
– Кстати, о коммерческой составляющей. Востребованы ли пластинки, кассеты, CD, которые вы впускаете, в эру цифровой музыки?
– Конечно, пластинки и CD лет 10–20 назад продавались активнее, но и сейчас есть небольшой устойчивый спрос. Сегодня в телефоне можно держать всю фонотеку, но, как ни странно, много молодежи приходит к пластинкам. Они покупают вертушки новые, собирают свои коллекции.
Когда ты берешь пластинку в руки, и это красиво оформлено, есть буклет со сведениями, тебе неизвестными, с фотографиями… Приятно подержать в руках, почитать. На телефоне у тебя к альбому прилагается в лучшем случае картинка размером со спичечный коробок, а тут – Вещь с большой буквы! И самое главное – невозможность быстрой смены треков. Ты слушаешь композицию всю целиком, от начала до конца, не перескакивая туда-сюда. Разглядываешь конверт и читаешь аннотацию. Я, кстати, страшно люблю писать сопроводительные статьи для пластинок.
В общем, потребление музыки с телефона на бегу – это, конечно, удобно, но вот прослушивание винила, мне кажется, само по себе куда более осознанный и культурный процесс.
– В процессе выпуска альбома с артистами приходится утрясать какие-то моменты? Вид обложки, например, оформление?
– В этом плане самый мой любимый артист – Юрий Лоза. С ним было чертовски комфортно работать. Я с ним сделал пять, по-моему, пластинок – всю его дискографию восьмидесятых, и даже еще немножко захватили 90-е. И вот я отправляю ему макет обложки, говорю: «Юрий Эдуардович, будет выглядеть вот так, что скажете?» Ни разу никаких проблем, лаконичные ответы: «хорошо», «нормально», «мне нравится».
Но, конечно, есть люди, которые начинают: «Так, вот тут у меня что-то глаз полузакрыт, а вот здесь у меня какая-то одежда неправильная, давай какое-нибудь другое фото поставим». Приносят домашние или профессиональные фотоальбомы, долго выбираем…
Известный сценарист Александр Бачило — о непредсказуемости гонораров и любимых темах на ТВ>>
– Зарубежные звезды тоже дают фотографии из личных фотоархивов?
– Конечно, почему нет. Вот, например, Дидье Маруани из группы Space. Я давно с ним работаю, и мы очень довольны тем, что в итоге получается. И вот как-то раз Дидье говорит: «Знаешь, у меня дома лежат оригинальные пленки с концертов в СССР в 1983 году. Тебе интересно?». А это был первый зарубежный поп-артист, который проехал по СССР с настоящим туром – десятки концертов, более 500 000 зрителей! Конечно, я сказал, что эти пленки нам очень пригодятся. И Дидье не поленился, привез четыре не самых легких рулона ленты из Парижа в Москву. А кроме эксклюзивных пленок он привез кучу фотографий, а еще сохранил из той поездки карточки из гостиниц, пропуски на стадион, билеты, статьи советской прессы – милые ностальгические штуковины. В общем, все это мы использовали в оформлении, так что в придачу к пластинкам вышел большой полноцветный буклет.
Или, например, группа «Арабески». Несколько лет назад я переиздавал их полную дискографию – все девять альбомов. Группа довольно часто бывала на гастролях в России, в том числе в Москве, и как-то раз я привез им первые пластинки. Они были красивые, в металлизированных конвертах, в стиле самих «Арабесок» – яркие, блестящие. Бессменная солистка группы, Микаэла Роуз, была впечатлена, и когда я попросил у нее фото из личного архива, она их выслала. В общем, она здорово помогла нам по части оформления. С тех самых пор мы с ней поддерживаем добрые приятельские отношения, с днем рождения друг друга поздравляем.
Кстати, не так давно я имел наглость рассказать ей историю про сломанную детскую кроватку. Наверное, это было не совсем тактично с моей стороны – говорить девушке, что ты, взрослый дядька, слушал ее еще в младенчестве. Но она, впрочем, не обиделась. Думаю, такие истории ей приходится слышать очень часто.
– А вы со многими звездами знакомы?
– На самом деле, со звездами я начал общаться еще со старших классов школы, когда работал журналистом. Но тогда мы смотрели на них снизу вверх, как на богов. А когда ты начинаешь делать с ними общее дело, то воспринимаешь их как простых людей, со всеми их недостатками и достоинствами.
Помнится, я работал над изданием пластинки «Банановые острова» Юрия Чернавского и Владимира Матецкого. Там была очень сложная история: они поссорились в начале 90-х и упорно не хотели друг с другом разговаривать, поэтому вся коммуникация шла через меня. И вот Владимир Матецкий мне тогда напомнил хорошую пословицу: «Нравится картина – не знакомься с художником». Не порть впечатления. Потому что человек может оказаться совсем не таким, как его творчество. К слову, мне удалось их в итоге помирить, а за всю практику впечатление о себе не испортил практически никто.
«Это как в космос слетать»: Евгений Гришковец о путешествии на ледоколе и новых проектах>>
– С кем проще работать или дружить – с российскими исполнителями или зарубежными?
– Дружить, наверное, проще с нашими, потому что они рядом. Хотя настоящая, человеческая дружба получается с единицами, конечно. А работать почему-то проще с иностранцами. Может быть, потому что у них, как правило, адекватные финансовые ожидания. Они не говорят: «Моя музыка стоит сто тысяч миллионов, мелкими немечеными купюрами, десятками и двадцатками». А с нашими звездами такое редко, но случается.
– Пластинки русских исполнителей покупают, наверное, только российские меломаны?
– Нет, нам приходят заказы из Европы, Америки, Австралии. Люди смотрят YouTube, следят за тематическими каналами, группами в соцсетях и открывают для себя новых исполнителей.
Бывают и курьезы. Не так давно один иностранец выложил в соцсетях старое видео «На заре» с телемоста «Москва – Ленинград» с подписью: «Смотрите, вокалист на Путина похож, а клавишник – на Мадуро!». Это видео стало популярным у иностранцев именно как прикол, но многие, посмеявшись, прислушались и поняли: а ведь песня-то классная! И благодаря этой истории «Альянс» несколько лет назад внезапно стал знаком всему миру. А у нас как раз вышла пластинка «Альянса», и она вполне хорошо продавалась и на нашем, и на зарубежном рынке.
– Что вам больше всего нравится в вашей работе?
– Есть такая фраза: «Дай вам бог такую работу, чтобы, когда вы будете про нее очень скромно рассказывать, все думали, что вы выпендриваетесь». Вообще, это же в своем роде работа мечты – ты не отбываешь трудовую повинность, а кайфуешь каждый день от того, что у тебя в жизни происходит. Ты начинаешь работать над альбомом, который ты слушал буквально с горшка. И когда разбираешься в оформлении, то находишь какие-то штуки, которые ты раньше не замечал. Мне, как историку по образованию, это очень близко. Ощущения, как будто шлем Александра Македонского откопал!
Певица Перукуа – о гендерной паранойе, красивых русских женщинах и избалованных мужчинах>>
– Вот какие, например, сюрпризы бывают?
– Сейчас у нас вышел первый и единственный альбом группы Koo De Tah 1986 года. Это австралийская группа, которую вообще никто не знает, а взялись мы за нее, потому что она просто нам нравится. У группы этой есть одна особенность – все песни написал некто Леон Бергер, который при ближайшем рассмотрении оказывается первым вокалистом «Веселых ребят» Леонидом Бергером. Он же пел «Алешкина любовь», «Старенький автомобиль» – то есть самые-самые первые песни «Веселых ребят», которые знают все. А потом Министерство культуры повелело «не пущать» в эфир целый ряд советских артистов, и Леонида в том числе. Бергер – суперодаренный человек, но ему всюду запретили выступать. Поняв, что в СССР ему делать нечего, он собрался и уехал в Австралию.
Эмигрировал он в 1974 году, а в 80-е решил заработать денег на модном нью-вейве. И вот я это все слушаю и думаю: ведь у Бергера бэкграунд наш, русский, но все сделано совершенно по-европейски. Если ты не знаешь, что это создал русский эмигрант – сам ни за что не догадаешься. А потом, верстая буклет к пластинке, я всмотрелся в первую строчку одной из песен и долго смеялся. «Sand and sand around» («песок и песок вокруг») – это же наша русская «Степь да степь кругом»! Скорее всего, Бергеру надо было с чего-то начать текст, и он обратился к своим корням. Но, поскольку он в Австралии, «степь» пришлось заменить на более подходящий «песок». Так что начало песни появилось под влиянием русского романса. Я обожаю такие находки.
– А какой момент из общения с артистами вам больше всего запомнился?
– Случай с Вилли Токаревым. Я ведь его еще в детстве много слушал. В средней группе детского сада выучил песню про «граненые стаканчики», пел друзьям и предупреждал: только никому не рассказывайте, песня-то запрещенная!
В итоге я издал четыре первых его альбома, еще при его жизни, к юбилею – ему как раз исполнялось 80 лет. Мы взяли часть тиража, упаковали большой подарочный бокс-сет – красивую коробку, черную с серебряным тиснением, с надписью «Американские альбомы 79-84» – и передали ему.
И вот, субботнее утро, я готовлю завтрак у плиты, вдруг звонит телефон, на экране надпись «номер скрыт». Я подумал, что это точно кто-то из ветеранов шоубиза. В 90-х многие ставили себе антиопределители за большие деньги, чтобы, не дай бог, кто-то не узнал их номер телефона.
Принимаю звонок и слышу: «Алло, Данил, приветствую, это Вилли Токарев! Мы сейчас сидим с Михаилом Шемякиным, и мне только что принесли вашу замечательную коробку. Вы знаете, так меня еще никто не издавал!».
Такой получается удивительный разрыв шаблона: стоишь себе на кухне со сковородой в руке, и вдруг тебе звонит артист, чьи песни ты в еще детском саду выучил наизусть. И этот человек говорит, что ему очень понравилось то, что ты сделал. Потрясающее ощущение! Ради таких моментов мы и живем.
Сергей Безруков: «Мы готовы играть даже для 10 процентов зала»>>